Разбирала я сегодня старые файлы на компьютере и вот…
В общем, было дело, работала я корреспондентом в редакции газеты и писала всяческие статьи, как правило, на социальные темы. А еще писала рассказы-новеллы. Больше для себя, но у нас была такая душещипательная газета, и иногда мои новеллы там тоже публиковали! А однажды к 8 марта попросили написать что-нибудь о моей бабушке. Вот этот рассказ я и нашла. И еще нашла ее фотографии.
Сейчас бабуле уже 91 год, но она всегда у меня была удивительной женщиной. Занималась дельтапланеризмом, хотела стать летчицей, но не прошла набор в летную школу из-за маленького роста. В результате стала шофером и в войну подвозила боеприпасы к линии фронта… Но этот рассказ о ее детстве…

На фотографии она с подружкой Аней. Бабушка справа.



***
Леле было 7 лет, когда она впервые попала в дом Аракчеевых. Тогда она стояла с небольшим узелком за плечами, рассматривала натертый мастикой паркет и крепко держала своего дядю Никиту за руку. Уже немолодые Аракчеевы добродушно поглядывали на девочку. Потом высокий седовласый хозяин подошел к ней, погладил по красивым длинным вьющимся волосам и сказал:
- Как зовут тебя, беляночка? Леля? Ну, будем знакомы. Я - дядя Афоня, а это, - он указал на жену, - тетя Нюша.
Сейчас трудно сказать, кем были те Аракчеевы. Может быть, обедневшей ветвью известного дворянского рода, а может, просто однофамильцами. Но в пору 1920-х годов в подмосковном Щелкове они считались одной из самых богатых семей. Благо, в стране наступили времена новой экономической политики и раскулачивания прекратились.
Лелю Аракчеевы решили удочерить. Прожив в браке 30 лет, детей они не нажили. И однажды, увидев в детском доме хорошенькую маленькую девочку, загорелись: «Пусть будет нашей дочкой!» Но с удочерением дело как-то не пошло: уже не молоды были супруги, не знали, каково им будет справляться с маленьким ребенком и решили повременить, взять малышку на воспитание, а через пару лет, если все будет хорошо, заняться уже официальным оформлением документов.
С тех пор Лелина жизнь круто изменилась. Она впервые находилась в таком большом доме, а, что будет в нем жить, и вовсе никогда не предполагала. Первое время она просто ходила по комнатам, смотрела на роскошную, богато отделанную мебель, любовалась висевшими на стене позолоченными часами, как ей тогда казалось, с настоящей живой кукушкой. А однажды приставила к стене стульчик, забралась на него, открыла в часах дверцу и вытащила кукушку наружу. Повертела в руках: «Нет, не настоящая!» - хотела «посадить» обратно, да не успела – в комнату вошли тетя Нюша с дядей Афоней и застали Лелю на месте преступления… С тех пор часы больше не били, кукушка не куковала в положенный час, а Аракчеевы поворчали некоторое время на неразумное дитя да и забыли о случившемся.
В новом доме Леле жилось хорошо. Тяжелой работой ее не загружали. Так, бывало, попросит тетя Нюша посуду помыть или пыль с мебели протереть, она сделает. Правда, с малых лет приученной к более серьезному труду девочке, как будто чего-то не доставало. И постепенно многую домашнюю работу она стала брать на себя. Особенно ей нравилось натирать мастикой полы. Она представляла, как на таком же сверкающем паркете танцевали когда-то на царских балах пары: дамы в шикарных атласных платьях и бриллиантовых ожерельях, их кавалеры в смокингах. Представляла, что теперь, при Советской власти, так танцевать будет дозволено всем, и ей тоже, только, время ее, наверно, еще не пришло.
Однажды, как обычно натирая полы, Леля вдруг заметила закатившееся под комод золотое колечко. В ту пору она уже знала, что у Аракчеевых золотишко водилось. «Обручальное! Наверно, тетя Нюша обронила», - подумала девочка и понесла колечко хозяйке. «Да, это мое, положи его, Лелечка, на сервант, пожалуйста!» - сказала та, но при этом, как заметила Леля, тетя Нюша улыбнулась, как-то странно улыбнулась, с лукавинкой. А потом так же таинственно Леля стала находить под комодом, то золотые тети Нюшины часики, то ее же перстенек с рубином или серебряную брошку, то дяди Афонины запонки. Возвращая все хозяевам, она лишь удивлялась про себя: «Неужели можно быть такими рассеянными? А если я бы ничего не заметила? Так и пропало бы добро!» Но как-то раз после одного их таких «возвращений», задержавшись у дверей в гостиную, где сидели Аракчеевы, она случайно услышала их разговор:
- Смотри, - говорила тетя Нюша, - Леля ничего себе не берет, все назад приносит. Неужели не понимает, сколько это может стоить?
- Все она понимает, - отвечал дядя Афоня. – Девочка она разумная и честная. Не подбрасывай ей больше ничего, не нужно. Я ей полностью доверяю.
…Леля не знала, когда у нее день рождения. Ее метрика сгорела вместе с детским домом, куда ее с младшими братишками и сестренкой определили после смерти матери. Детский дом располагался в старинной барской усадьбе, в деревне в Калужской области, где всегда жила Леля. Тогда ей было 6 лет. После пожара директор детдома, родной Лелин дядя Никита, спросил у нее: «Ну, что мы с тобой делать будем?» «В Москву хочу!» - заявила девочка. «Губа не дура!» - засмеялся дядя Никита и вместе с другими ребятишками отправил ее в один из столичных детдомов. Потом он не раз навещал ее там, с ним-то она и пришла впервые в дом Аракчеевых. Но, когда родилась Леля, он тоже не знал. Затерялись и позабылись эти сведения. Так что, когда однажды тетя Нюша позвала Лелю в гостиную, был совершенно обычный день.
- Вот что, Лелечка, - сказала она. – Мы с дядей Афоней посоветовались и решили сделать тебе подарок. Ты и так красивая девочка, а будешь еще красивее. Пойдем к доктору, он проколет тебе уши и вставит сережки…
Нет, ей было совсем не больно. Два небольших укола и все, но Леля была потрясена. Ни у кого из ее подружек не было таких сережек. Маленькие серебряные гвоздики, размером меньше ее ноготка на мизинце, с какими-то чудесными белыми камешками, сверкающими на солнце, как огоньки. Леля не знала, что это за камни, но то и дело подносила руку к ушам и трогала их, будто старалась почувствовать, как они сияют. Вечером дядя Афоня вернулся с работы и оглядел маленькую модницу:
- Ну, Леля, теперь ты – настоящая невеста. Женихов у тебя будет уйма! Точно тебе говорю!
То был настоящий праздник для нее. День, который она запомнила на всю жизнь.
…Но тети Нюшин подарок Леле долго носить не пришлось. Аракчеевы ее не удочерили. Вскоре скоропостижно, через 3 дня после родов, умерла тети Нюшина сестра, и им пришлось взять в семью новорожденную племянницу. На двух детей они не рассчитывали. Когда Леле исполнилось 11 лет, она еще жила у Аракчеевых, но при этом устроилась работать на Щелковскую шелкопрядильную фабрику. Политика страны изменилась. Умер Ленин. Кончились нэповские времена. Теперь богатство, роскошь и деньги были не в моде. На фабрике Леле сказали, что серебряные сережки никак не престало носить бедной крестьянской девочке, каковой она на самом деле является. Это для нее, маленькой гражданки Советской страны, настоящий позор. Если она не хочет прослыть буржуйкой, то серьги надо выбросить. Что она могла на это ответить? Серебряных сережек у нее больше не было…
***
Лелечка, Леля, Лена, Елена Фроловна – моя бабушка, добрая, чуткая, любящая… Прошли годы. Она никогда в жизни больше не носила серег, хотя потом могла позволить себе купить любые или принять в подарок от своих многочисленных ухажеров. Прав был дядя Афоня - проблем с женихами у нее не было... И когда я, ее внучка, будучи совсем еще крохой, протягивала свои ручонки к ее ушам и трогала уже давно заросшие ямки-дырочки, она всегда начинала рассказывать мне эту историю. Историю незабываемого счастливого дня. Историю своего детства.

***
А тут она в Пятигорске, опять справа.